Восход Черного Солнца и другие галактические одиссеи - Генри Каттнер

Синие полные губы скривились от боли. Вокруг головы, по форме напоминающей луковицу, расплылась блестящая лужа крови. Но пришелец заговорил снова:

«Он паразитирует, выпивая наши силы. Но взамен делится удивительными способностями: безмерным могуществом, даром телепатии и силой воли. Его дары нельзя использовать безоглядно, так как они могут иссякнуть. Иногда самоцвет отдыхает и восстанавливает силы, а его хозяин на это время впадает в оцепенение. Провожая меня в это первое межпланетное путешествие и зная, что кораблю предстоит преодолеть огромное расстояние, наш правитель передал камень мне, зная, что только с его помощью я мог рассчитывать на успех. Ради этого ему пришлось убить себя, ибо лишь таким образом можно избавиться от камня, который переходит к другому хозяину не раньше, чем умрет прежний».

Сверхъестественный беззвучный голос зазвучал тверже, в нем появились настойчивые нотки:

«Сила камня не должна умереть! Да, он потерян для Меркурия, но может помочь людям на Земле. Пусть один из вас возьмет его и использует! А когда ваши соплеменники получат возможность летать в межзвездном пространстве, верните Звездный самоцвет моему народу. И помните: он дает владельцу невероятную силу!»

Тело меркурианина конвульсивно дернулось. Изо рта его вытекла струйка крови, следом вырвался прерывистый стон – и огромное тело забилось в агонии. Большая голова запрокинулась, единственный глаз сделался безжизненным и остекленел.

И в то же мгновение Звездный самоцвет соскочил с головы Заравина.

Вэйн понял, что пришелец мертв, и с ужасом наблюдал за катящимся прочь камнем. А тот, стремительно соскользнув с невысокого сугроба, вдруг остановился и замер, мелко подрагивая.

Никто не проронил ни звука. Казалось, будто даже время остановилось. И лишь отдаленное ворчание реки отдавалось в ушах невыносимым грохотом.

Наконец один из охранников охнул, и этот звук разрушил чары. Вэйн прерывисто вздохнул, с трудом втягивая в себя воздух. Его трясло. А потом, не дав стражникам опомниться, он вырвался из цепкой хватки стражника и прыгнул вперед.

Он упал на колени, больно ударившись скованными руками. Но пальцы нащупали и схватили камень.

Самоцвет лежал на его ладони – ярко-алый на фоне зачерпнутого вместе с ним снега.

– Вэйн! – рявкнул охранник. – Брось это… этот…

Камень сиял, отбрасывая неземные алые блики на снег и окоченевшую руку, и неумолимо притягивал Вэйна. Адвокат поднял ладонь ко лбу. Тяжелая рука упала ему на плечо, потянула назад… Но было поздно.

Звездный самоцвет соскользнул с ладони Вэйна, и тот вдруг почувствовал жуткую, невыносимую боль в голове. Однако мучительное ощущение длилось недолго, и через секунду-другую боль ушла.

Вэйн поднялся с коленей и решительно сбросил с плеча вцепившуюся в него руку. Охранник – тот самый, с бульдожьим лицом, по имени Хэнли – потянулся к кобуре.

Когда он прицелился, что-то заставило Вэйна резко крикнуть:

– Брось! Брось оружие, Хэнли! Немедленно!

– Черта с два! – огрызнулся стражник.

У его ног раздался мягкий хлопок. Автоматический пистолет упал на снег.

Хэнли издал нечленораздельный звук и наклонился, чтобы поднять оружие.

– Не смей! – рявкнул Вэйн.

Хэнли замер.

Адвокат повернулся к остальным.

– Никому не двигаться!

Охранники застыли. Джекела приказ застал в неудобной позе: с чуть приподнятой от земли ногой. Мгновение постояв так, он покачнулся и ничком упал в снег.

Некоторое время Вэйн стоял не шевелясь. Потом поднял руку, боязливо коснулся камня и беспокойно ощупал лоб.

Самоцвет засел намертво: врос в кость и теперь отчетливо выделялся между бровями наподобие метки какой-нибудь индийской касты…

Необъяснимый ужас охватил Вэйна. Он вцепился в самоцвет и попытался вырвать его из гнезда. Куда там! Ногти скользили по гладкой холодной поверхности. А камень даже не шелохнулся. Туго перехваченные наручниками запястья начали кровоточить.

Все было словно в страшном сне: неподвижно застывшие охранники, самоцвет, сияющий во лбу, мертвая тишина, нарушаемая лишь рокотом реки…

Вэйн медленно опустил руки и уставился на наручники. Заравин не солгал: Звездный самоцвет действительно наделял владельца неведомой силой.

А значит…

Вдруг Вэйн вспомнил о Паскале – о раздувшемся от важности Майке Паскале, всемогущем и беспощадном короле преступного мира Кентонвилля. О Паскале, который хитрее закона. И сильнее врагов. О великом Паскале…

Черта с два!

Вэйн осклабился. Он живо представил Паскаля, застывшего, подобно стражникам, молящего о пощаде, глядящего в лицо смерти, на которую он обрек стольких неугодных.

Адвокат повернулся к Хэнли. Лицо Вэйна с пролегшими по нему за долгие месяцы тюремного заключения глубокими горькими складками выражало суровую решимость.

– Кто-нибудь, снимите с меня наручники, – ровным тоном приказал он.

– А больше ничего не хочешь? – Голос Хэнли дрожал, но в нем все равно звучала издевка. – Уж не знаю, что ты со мной сотворил, но я не собираюсь снимать наручники. Не собираюсь… не…

Голос вдруг сорвался на визг: во время своей тирады Хэнли залез рукой в карман, достал связку ключей, выбрал один из них, подошел к Вэйну и потянулся к скованным наручниками запястьям…

– Благодарю, – сказал Вэйн, когда щелкнул замок. Он сбросил наручники и осторожно размял кисти. – Так-с, что тут у нас имеется? Тюремная роба. Не лучший наряд. Но форма охранника тоже… – Он задумчиво покачал головой. – Да и не могу я вас здесь бросить. Вы же непременно замерзнете. Сам не знаю, почему мне не все равно, но… В общем… Решено. Слушайте все. Через десять минут к вам вернется способность двигаться, и вы отправитесь прямиком в тюрьму. Вы забудете обо всем, что произошло в долине. Я и Тони Аполлон мертвы. Вы видели, как мы свалились в ущелье и погибли. Понятно?

– Понятно, – хором отозвались стражники.

Голос Джекела, по-прежнему лежащего лицом в снегу, звучал приглушенно.

Вэйн улыбнулся:

– Отлично, ребята. Удачи!

Он повернулся и поспешил по склону к вершине гряды. К свободе.

В голове проносились тысячи мыслей: «Что теперь? Во-первых, чтобы не вызывать лишних подозрений, надо избавиться от этой одежды и раздобыть что-нибудь более подходящее. А как насчет охранников?..»

На секунду Вэйн почувствовал необъяснимое беспокойство, но тут же его прогнал. В конце концов, у него есть волшебный самоцвет, наделяющий владельца безграничным могуществом и пока что действовавший безотказно.

Камень подействовал и на остановленного Вэйном водителя седана, медленно двигавшегося по горной дороге. Вэйн просто встал на пути машины и безмолвно приказал:

– Затормози и остановись. Будь осторожен.

Вэйн не хотел, чтобы его жертва свалилась в пропасть, тянущуюся вдоль дороги.

Седан остановился. Вышедший из него человек воззрился на Вэйна и охнул:

– Ты сбежавший преступник! Не стреляй…

Вэйн не дал ему договорить.

– Снимай одежду!

– Еще чего! – заявил пораженный турист, сбрасывая куртку и развязывая галстук. – Отдать вам одежду?